Будни верхнеудинского доктора

Мы продолжаем серию отрывков из жизни одного из основателей Республиканской больницы Михаила Владимировича Танского (1869 - 1962)

"Была в достаточной степени и «частная практика», т.е. приём больных в назначенные часы у себя на квартире и посещение больных на дому. Я был врач доступный, нуждающимся во мне ни днём, ни ночью не отказывал и памятовал наказ нашего уважаемого профессора Даркшевича в последней, напутственной нам, молодым врачам, речи: «Не стесняйтесь принимать от больных плату за лечение, - говорил он. - Это законная плата вашего труда, но не таксируйте её, не запрашивайте сами, а получите, что дают, а если совсем не платят, то и с этим миритесь - в чужую совесть и карман не заглядывайте. Помните, что вы своими знаниями, своим опытом не на базаре торгуете». Я так и поступал, согласно хорошим профессорским заветам.

Вообще работать приходилось много, можно сказать, с раннего утра до глубокой ночи, да и ночью не всегда имел покой. Звонок с парадного хода или телефона в спальне поднимал с постели, запрягалась лошадка и приходилось ехать или в больницу, или по частному вызову к какому-нибудь больному, куда-нибудь за Уду.
Одно время, после первой революции, в городе орудовала бандитская шайка, и не обходилось ни одной, кажется, ночи, чтобы не вызывали меня в больницу к доставленным пораненным и изувеченным. Вырезались даже целые семьи. Потом эту шайку изловили и, насколько помнится, человек семь повесили.

Выходных дней я никаких не имел, а в праздники, особенно в высокоторжественные дни, работы в больнице только прибавлялось, так как в городе шёл разгул, что, как правило, учащало количество всяких травматических случаев, требовавших оказания врачебной помощи.

Занимаясь лечением больных, при недостатке в городе врачей о специальности своей - гинекологии и акушерстве приходилось думать меньше всего и только попутно, между прочим. Жизнь предъявляла свои требования: в повседневности, главным образом, нужда в терапевте и педиатре, и, волей-неволей, приходилось втягиваться в эти дисциплины, и, в конце концов, превратился в терапевта и педиатра. Особенно много бывало на моих руках детишек.

Не знаю, какие создаются в современности отношения между семьёю и лечащим в ней врачом, но про себя скажу, да, вероятно, так бывало и у других врачей, я входил в семью постоянно близким человеком, жил её интересами, тревогами, заботами, радостями и горем, одним словом, роднился с семьёю.

Семья часто втягивала врача в самые интимные свои интересы. Я не был болтуном и твёрдо помнил врачебную этику - быть, как духовник, хранителем вверенных тайн. Не имея собственных детей, я постоянно жил в большой семье детворы и всегда ладил с нею. И посейчас много фото своих маленьких пациентов с тёплыми на некоторых надписями сохраняются у меня на памяти".

Первая часть здесь